В пятницу из Госпиталя ветеранов в Седьмую градскую больницу была переведена Светлана КОНОНОВА, та самая девушка. которой вечером в четверг удалось бежать из театра "Норд-Ост" и по которой террористы стреляли из гранатомета. В больничной палате ее навестил корреспонденту "Известий" Дмитрию РУДНЕВУ. Светлана рассказала о том, как провела сутки в плену у боевиков..

— Светлана, расскажите, как это произошло?

— Сначала большинство людей не могли понять, что происходит. Неожиданно появились люди в военной одежде и со сцены выпрыгнули в зал. Они пробежали вдоль стен и по проходам, заблокировали двери. Паники ни у кого не было, но это скорее было из-за того, что никто ничего не понял. Поначалу боевики вели себя нормально. Они сразу разделили людей на мужчин и женщин и рассадили их по разные стороны. Мужчины сидели справа, а женщины сидели слева. По нашим просьбам приносили воду и кормили запасами из театрального буфета, приносили нам еды больше, чем брали себе.

— Когда начались выстрелы в воздух?

— Стрельба началась неожиданно и мы упали, начали прятаться за спинки кресел. Некоторые чувствовали себя очень плохо и тогда началось нечто, что было похоже на панику. Но до этого было четыре выстрела в воздух и прошел слух, что была убита девушка. Как оказалось впоследствии, одну из девушек действительно убили.

- Как это произошло вы знаете?

- Нет, ее убили в холле. А я была в зрительном зале.

— Вас пытались запугать?

— Да. Нас пытались запугать, в последний момент, как мы с Леной бежали, боевики сказали: " Мы ждем звонка Басаева и готовы себя взорвать". Они выстроились и взялись за взрыватели. Многие девушки падали в обморок. Это был резкий переход от нормального отношения к нам к агрессии. Снова рассадили всех по разным местам, хотя до этого разрешали подходить женам к мужьям и друзьям друг к другу. Мы сидели на бельэтаже и возглавлял тех боевиков, которые работали с нами, некто Аслан. Все ходили в масках и паранджах. Без маски ходил только один чеченец. Аслан снимал маску периодически и только одна чеченская женщина единственный раз откинула паранджу.

— Какими средствами связи пользовались боевики?

— Они взяли у нескольких людей мобильные телефоны, так, чтобы у каждого боевика было по телефону. Кроме того, у них были рации и внутри они переговаривались по ним. Кроме того, у них было радио, по которому они слушали в основном радиостанцию "Маяк" и был маленький крохотный телевизор с экраном размером в две сигаретные пачки. Он показывал только одну программу.

— Что вы испытывали, когда сидели в зале?

— Чувство страха, постоянное тяжелое чувство. Оно отпускало только, когда засыпаешь. Боевики говорили друг с другом только по-чеченски. Когда они обращались к нам , они говорили на хорошем русском языке. Они говорили, что пошли на это потому, что им надоела война. Мужчинам надоело жить в лесах под снегом и дождем, когда на их земле убивают их стариков и детей. Они говорили, что они настроены крайне решительно и приехали либо победить, либо умереть.

— Были ли у боевиков внешние контакты с миром?

— Я не могу утверждать, но они достаточно часто звонили по отобранным у
зрителей телефонам.

— Как вели себя люди в зале?

— Все держались молодцом. Да, в психологическом плане было очень тяжело, но когда отпускали детей и беременную женщину, весь зал аплодировал.

— Как чеченцы отпускали людей?

— Обычно они собирались по двое или по трое, всегда во главе с командиром около человека, которого собирались отпускать, не подавая виду разговаривали по-чеченски и потом указывали на человека и говорили: поднимайся, ты свободен. Я видела ужасную сцену, когда девочку отпускали на свободу, когда она и ее мать плакали. Мать кричала, заберите ее, уведите ее отсюда. Ребенок рыдал навзрыд.

- Были ли какие-нибудь моменты, которые разрядили обстановку и вам наиболее запомнились?

— Да. В один из тех раз, когда жен отпустили к мужьям, мы сидели и ждали, когда нас начнут кормить. Одна из девушек, сидевшая радом, стала шутить, что ей хочется пирожного, что ей хочется прозрачной воды и в этот момент мимо нас пронесли коробку с пирожными. Девушка стала возмущаться, что нам их не дают. Пирожные отнесли мужчинам. Вслед за первой коробкой, к мужчинам последовала и вторая. И тогда девушка не на шутку рассердившись, стала довольно громко возмущаться и требовать пирожных для себя. В этот момент одна женщина очень спокойная и очень уравновешенная сказала ей и ее подругам: девчонки, успокойтесь, пусть едят мужчины. У нас хватит энергии на гораздо большее время, нежели у них. К тому же мы умеем терпеть лучше, чем они и можем не возмущаться. Пусть едят эти пирожные, это их успокоит. Потому что если мужчины начнут возмущаться, представьте себе, что сделают боевики. Это придало нам невероятные силы, мы успокоились и поняли, как себя надо вести.

В этот момент в палату, где сейчас лежит Светлана Кононова, зашло несколько человек, среди них была Лена Зиновьева, вторая девочка, которой удалось бежать от террористов. Девушки обнялись и долго не разжимали объятий. Лена спросила: "Как ты?" Света ответила: "Все нормально. Через две недели меня выпишут. Через восемь месяцев стану лучшей балериной в России". "Как твои ноги?" — спросила Лена. Света подняла одну из загипсованных ног и сказала: "Смотри, что у меня есть, эксклюзивная обувь, у тебя такой нет".

Пока девушки общались, корреспондента "Известий" попросили выйти из палаты. О том, что происходило дальше в захваченном ДК рассказывает Елена ЗИНОВЬЕВА, бежавшая вместе со Светланой.

- Как вам удалось бежать?

— Когда бандиты взялись за взрыватели и сказали, что нажать на кнопку им не составляют никаких проблем и они ждут только звонка Басаева, я поняла, что надо бежать. До этого, когда я ходила в туалет, я проверяла какие окна открываются, а какие нет. В тот момент, когда бандиты держали руки на спусковых кнопках, а в зале женщины и девушки падали в обморок, я стала настойчиво проситься в туалет и нам разрешили идти. Нас проводили до двери и проследили за тем, куда мы идем. Около туалета постоянно сидел боевик. Когда мы зашли туда, мы увидели, что в туалете кроме нас есть женщина с ребенком. Мы попросили ее прикрыть дверь, чтобы не было видно, что мы делаем в туалете. Сразу после этого я открыла одно из окон. О том что оно открывается, я узнала в одной из своих разведок - подходя к окну заметила под ним козырек второго этажа, выпрыгнуть было достаточно просто с третьего этажа на козырек здания. Я прыгнула первой, потому что была в плотных ботинках. Света прыгала за мной, она прыгала босиком, потому что на ней были каблуки. Когда я спрыгнула, я осмотрелась и мне стало понятно, что надо как можно скорее прятаться за угол. Благо позволял это сделать козырек, который шел по периметру стены и заканчивался за углом. Из окна в любой момент могли раздаться выстрелы. Я забежала за угол и знаками стала показывать Свете, что ей надо бежать ко мне. Света мне сказала, что она не может подняться. Я рванула к ней, схватила ее в охапку и затащила за угол. После этого я прыгнула на землю. Света смогла только свеситься с козырька. Я с силой рванула ее вниз и так мы оказались на земле. Оттуда мы увидели, что какие-то люди машут нам руками и кричат: быстрее сюда, быстрее к нам! Мы страшно испугались, потому что решили, что это боевики. Но это оказались бойцы группы "Альфа". Один из ребят схватил Свету на руки и мы побежали, вслед нам раздались автоматные выстрелы. Было такое ощущение, что пули отскакивают от пяток. Пока мы бежали того альфовца, который нес Свету, ранило в плечо.

— Что с вами происходило, когда вы оказались на свободе?

— Свету сразу же положили на носилки и увезли в госпиталь. А со мной стал разговаривать сотрудник ФСБ. И после этого разговора я встретилась со своими родителями, которым позвонили сразу же, как мы оказались на свободе.

— О чем с вами разговаривали сотрудники ФСБ?

— Нас спрашивали о том, как себя ведут люди в зале, какие там настроения, какое у кого состояние. Спрашивали как себя ведут боевики. Спрашивали, чем они вооружены, какие у них взрывные устройства и гранаты.

— Вы не могли бы и нам ответить на эти вопросы?

— Конечно, ведь мы видели все это подробно. Гранаты были в руках только у женщин, некоторые из них, кроме гранат, держали в руках пистолеты. Гранаты были цилиндрической формы, а пистолеты подробно я описать не могу. К тому же я видела одно из взрывных устройств боевиков, оно лежало через ряд перед нами и представляло из себя элипсовидную железяку, покрашенную в зеленый цвет, в которой были просверлены дырки и, если мне не изменяет память, торчали какие-то проводки.

— Как вы ощущаете себя в нормальной жизни, вне стен захваченного Дома культуры?

— Вы даже представить себе не можете, что такое свобода. Я ее пью, я ее ем, я ею наслаждаюсь. Свобода — это больше, чем жизнь. Когда я прыгнула из окна Дома культуры, я прыгнула из ада. Я не могу представить себе, что бы я дела и как бы я чувствовала себя, если бы до сих пор сидела под дулами автоматов.