|
Анатолий Стреляный: «Ушёл последний утопист»
1.12.08
Последний (137-й) номер журнала «Континент» вышел с портретом А.Солженицына на обложке. Под портретом – кредо писателя: «Мы должны строить Россию нравственную – или уж никакую, тогда и всё равно».
Увидишь такое – и, по его же словам, трясёшь головой, долго-долго. Дело не в том, что сразу возникает и наводит на несерьёзный лад редакторский, то есть, глупый, вопрос: строить никакую – это как же? С этим справляешься легко. Надо и в самом деле быть редактором, чтобы не понять, что в расчёте на сообразительность читателя здесь после слова «никакую» пропущены слова «не строить».
Но много ли мы знаем о том, как они вообще-то строятся – все эти России, Франции, Абхазии и Руритании? Достаточно ли нам известно, почему у них столь разные облики и судьбы? Можем ли мы представить себе с должной наглядностью двигатели истории человечества и каждого народа – в отдельности? Кто из нас видел чертежи? Кто имеет исчерпывающее представление о стройматериалах?
На все эти (и на тысячи дополнительных) вопросы наука отвечает: нет, нет и нет.
Россию нравственную… С какой точки зрения нравственную-то? С христианской, конечно? Но даже христианских точек зрения столько, сколько конфессий, церквей, сект и течений. А есть же и мусульманская, и каких только нет, включая безбожную, и не одну.
Илья Азовский, редактор одной из архангельских газет, пишет: «Кровавый мясник Буш: чемодан, вокзал Техас. Коров поучай, COW BOY. Вы посмотрите на Меркель – это же ходячее вырождение. Качиньские – как братья-поросята. Они свою Польшу на карте видели? Про Юща всё сказано: весь покрытый плесенью, абсолютно весь. Короче, поучает-то нас сброд всякий». Это напечатано под цветным портретом автора. Молодой, с бритой головой, тонкими губами, суровым взглядом исподлобья, поверх очков в тонкой оправе.
Есть точка зрения, согласно которой таких надо держать в клетках. Есть и точка зрения, что таким самое место в Кремле, в Государственной думе, в партиях: «Единой России», «Справедливой России», теперь вот и в «Правом деле». Какой же из этих точек зрения руководствоваться при строительстве нравственной России? И как быть с теми, кто решительно не согласится, что за основу взята не их точка зрения?
Отсюда вытекает вопрос о способах организации строительства, об управлении. Без прораба и единоначалия определённо не обойтись, ведь речь идёт о строительстве не Вавилонской башни, а нравственной России. Кого же – в прорабы? И как быть с теми, кто не захочет единоначалия?
Как ни верти, Александр Исаевич подразумевал, что дело будет делаться по его проектному заданию, чертежам и графикам – и ни по чьим другим. И под его руководством - по крайней мере, общим, идейным. К нему, как ни к кому в послесоветской России, относятся слова Мизеса о неявном убеждении социальных прожектёров, что власть будет исполнять как раз то, что они считают правильным: «Они одобряют планирование, но всегда предполагают, что это будет их собственный план, а не планы других сограждан».
Утопия и демократия несовместимы. Здесь и объяснение враждебности Солженицына к демократии. Утопия предполагает единый для всех план. Единый план требует подчинения себе всех материальных и духовных ресурсов общества. Такое подчинение по определению исключает свободу. Не понимать этого может только тот, кто никогда не задумывался об этом. Не задумывается же о таких вещах тот, кто беспредельно верит в свой план, и кому, следовательно, нестерпима мысль, что каждый может жить по собственному плану. Чтобы беспредельно верить в свой, составленный для всех, план, надо быть или гордецом, как скажет христианин, или – утопистом, скажем мы.
Ушёл последний крупный утопист в истории России. Остались одни реалисты. Ну, что ж… Пусть они лучше хапают и хряпают, сколько позволяет им всё ещё утопическое народное сознание, только не дай им, Боже, вздумать вдруг строить Россию, тем более – нравственную.
|
