Agreement in belief and agreement in attitude: There aren't any problems in this instance, since both parties hold the same positions and have the same feelings about them.

Agreement in belief but disagreement in attitude: This case, if unnoticed, may become the cause of endless (but pointless) shouting between people whose feelings differ sharply about some fact upon which they are in total agreement.

Disagreement in belief but agreement in attitude: In this situation, parties may never recognize, much less resolve, their fundamental difference of opinion, since they are lulled by their shared feelings into supposing themselves allied.

Disagreement in belief and disagreement in attitude: Here the parties have so little in common that communication between them often breaks down entirely.

Соглашение в убеждении и соглашении в отношении: Там не - любые проблемы в данном случае, поскольку обе стороны сдержали те же позиции и имеют те же чувства о них.

Соглашение в убеждении но несоответствии в отношении: Этот случай, если незамеченный, может стать причиной бесконечной (но бессмысленной) крича между людьми чьи чувства отличаются остро относительно некоторого факта на котором они - в общем соглашении.

Несоответствие в убеждении но соглашении в отношении: В этой ситуации, стороны не могут никогда распознать, значительно менее решать, их фундаментальное различие мнения, поскольку они усыпляться их коллективными чувствами на предположение сами родственный.

Несоответствие в убеждении и несоответствии в отношении: Здесь стороны имеют так немного в общем, которое связь между ними часто ломает полностью.

Още ?

не разбрах

The formal patterns of correct reasoning can all be conveyed through ordinary language, but then so can a lot of other things. In fact, we use language in many different ways, some of which are irrelevant to any attempt to provide reasons for what we believe. It is helpful to identify at least three distinct uses of language:

The informative use of language involves an effort to communicate some content. When I tell a child, "The fifth of May is Mexican Independence Day," or write to you that "Logic is the study of correct reasoning," or jot a note to myself, "Jennifer—555-3769," I am using language informatively. This kind of use presumes that the content of what is being communicated is actually true, so it will be our central focus in the study of logic.
An expressive use of language, on the other hand, intends only to vent some feeling, or perhaps to evoke some feeling from other people. When I say, "Friday afternoons are dreary," or yell "Ouch!" I am using language expressively. Although such uses don't convey any information, they do serve an important function in everyday life, since how we feel sometimes matters as much as—or more than—what we hold to be true.
Finally, directive uses of language aim to cause or to prevent some overt action by a human agent. When I say "Shut the door," or write "Read the textbook," or memo myself, "Don't rely so heavily on the passive voice," I am using language directively. The point in each of these cases is to make someone perform (or forswear) a particular action. This is a significant linguistic function, too, but like the expressive use, it doesn't always relate logically to the truth of our beliefs.
Notice that the intended use in a particular instance often depends more on the specific context and tone of voice than it does on the grammatical form or vocabulary of what is said. The simple declarative sentence, "I'm hungry," for example, could be used to report on a physiological condition, or to express a feeling, or implicitly to request that someone feed me. In fact, uses of two or more varieties may be mixed together in a single utterance; "Stop that," for example, usually involves both expressive and directive functions jointly. In many cases, however, it is possible to identify a single use of language that is probably intended to be the primary function of a particular linguistic unit.

British philosopher J. L. Austin developed a similar, though much more detailed and sophisticated, nomenclature for the variety of actions we commonly perform in employing ordinary language. You're welcome to examine his theory of speech acts in association with the discussion in your textbook. While the specifics may vary, some portion of the point remains the same: since we do in fact employ language for many distinct purposes, we can minimize confusion by keeping in mind what we're up to on any particular occasion.

Формальные образцы корректируют аргументацию может все перевозятся через обычный язык, но зато так может много других вещей. Фактически, мы используем язык на многих других путях, некоторые, которые являются несоответствующими на любой попытке обеспечивать причины чых мы верим. Это полезно, чтобы указать по крайней мере три четких использования языка:

Информационное использование языка включает усилие, чтобы передать некоторое содержание. Когда Я сообщаю ребенка, " пятый Может - Мексиканский День Независимости," или запись Вам, что "Логика является анализом правильной аргументации," или записывает примечание себе, "JenniferЧ555-3769," Я использую язык информационно. Этот тип использования предполагает, который содержание что передается, действительно истиное, так оно будет нашим центральным фокусом в анализе логики.
Выразительное использование языка с другой стороны,, собирается только срывать некоторые, чувствующим, или возможно вызывать некоторые, чувствующим от других людей. Когда Я говорю, "полдень Пятницы мрачны," или кричат "Ой!" Я использую язык выразительно. Хотя такое использует не перевозить любую информацию, они обслуживают важную функцию в повседневной жизни, с как мы чувствуем иногда материалами как значительно asЧor более thanЧwhat мы держимся на быть истиным.
Наконец,, использование директивы цели языка вызывать или предохранять некоторое открытое действие человеческим агентом. Когда Я говорю "Закройте дверь," или запись "Читающее руководство," или memo сам, "не доверяйтесь так сильно в пассив," Я использую язык директива. Точка в каждом из этих случаев должна заставить кого-то выполнять (или зарекайтесь) конкретное действие. Это - значимая лингвистическая функция, тоже, но подобно выразительному использованию, он всегда не связывается логично в истину наших убеждений.
Обратите Внимание, что предполагаемое использование в конкретном примере часто зависит дополнительно о специфическому контексту и оттенку голоса чем он сделал в грамматической форме или словарь что сказан. Простое декларативное предложение, "Я голодн," например, могло бы использоваться, чтобы сообщить о о физиологическом условии, или выразить чувство, или подразумевающийо, чтобы попросить, который кто-то питает меня. Фактически, использование два или больше разновидностей может быть смешано вместе в единственном высказывании; "Останов, что," например, обычно включает как выразительный так и функции директивы совместно. В многих случаях, тем не менее, возможно идентифицировать единственное использование языка, который вероятно собирается быть первичной функцией конкретного лингвистического устройства.

Британский философ J. L. Austin разработал аналогичный, хотя более подробный и умный, номенклатура для целого ряда действий, которая мы обычно выполняемся на применяющем обычном языке. Добро пожаловать, чтобы изучить его теорию речевых действий совместно с дискуссией в вашем руководстве. Пока особенности могут измениться, некоторая часть остатков точки тот же: с мы фактически применяем язык для многих четких целей, мы можем минимизировать неразбериху имея в виду что мы - вплоть до в любом конкретном случае.

Rubaiyat of Omar Khayyam

Introduction
(1040-1131 or 1023-1123 depending on who you believe)—

"Ah, make the most of what we yet may spend,

Before we too into the Dust descend;

Dust into Dust, and under Dust, to lie,

Sans Wine, sans Song, sans Singer, and- sans End!" (The Rubaiyat, XXIII)

Omar Khayyam was born in Nishapur, Persia (now Iran) on 18 May 1040 although this is only a purported date and some claim that it was 1023. He studied geometry and astronomy and in Samarkand worked for the chief magistrate and the ruler of Bokhara, Shamsolmolk Nasr. He went on to enter the service of Saljuq Sultan Malekshah (who ruled between 1072 and 1092). He also traveled to Mecca and Baghdad before returning to Nishapur. With his great expertise in the study of the stars he helped to construct an observatory and compile a set of astronomical tables upon which was based a new calendar era. As such Khayyam’s contemporary reputation was as a scientist. Of the scientific works he produced some still survive. He died in December 1131, but again some historians have given a different date: 1123.

Khayyam’s times were hazardous ones due to the Saljuq Turks who were finishing off their infiltration of Iran, Mesopotamia and Asia Minor when he was young and by the time he died they were completing their empire stretching from the River Oxus to Syria. In these turbulent times Khayyam’s verse gives the reader a sense of logic and clarity. The poems of The Rubaiyat of Omar Khayyam are four-part stanzas that display then controversial irreligious skepticism and were therefore likely to have been circulated covertly, anonymously and with some considerable danger for their author. This is reflected in the first mention of these verses under Khayyam’s name was ninety or so years after his death and then only to defame the author for his evil and corrupt mind. The reason for this and the direction of Khayyam’s poetry was the government’s tireless and dubious patronage of religion. A thinker like Khayyam would have found this control revolting and unjustifiable.

The form of the Rubaiyat is a Persian poem structure known for its conciseness. Each stanza or "ruba’i" contains four lines with the rhyme scheme AABA and is a self-contained unit of thought. The first and second lines of each "ruba’i" present a statement of some sort; the third brings the statement to its zenith before the fourth sums up the central thought. In this way the sequence of verses is disconnected but each one is complete in itself, pithy, beautiful and simple. The questions asked by Khayyam were not new even then. They are universal issues but presented in a uniquely lovely and precise way. He presents two contrasting visions in the Rubaiyat: on one side are the images of pleasure and life (light, wine, flower, nightingale, grass) and on the other death and total destruction (darkness, corpse, dust, veil). Khayyam presents no solution but instead the logical decision to live for the day.

The English version is that of Fitzgerald and is the classic, faithful and best-respected translation, published first in 1868.

Rubaiyat Omar Khayyam
Введение
(1040-1131 или 1023-1123 в зависимости от которых Вы believe)Ч
"Ах, максимально использовать что мы все еще можем затратиться,
Прежде, чем we тоже в Пыль сошлись;

Пыль в Пыль, и под Пылью, чтобы лежать,

Sans Wine, sans Song, sans Singer, и- sans End!" ( Rubaiyat, XXIII)

Omar Khayyam Родился в Nishapur, Persia (теперь Iran) в 18 Мае 1040 хотя это - только предполагаемая дата и некоторые требуют, чтобы это было 1023. Он изучал геометрию и астрономию и в Samarkand работающий для главного магистрата и граничной линии Bokhara, Shamsolmolk Nasr. Он повернул на вход в обслуживание Saljuq Султана Malekshah (кто управлялся между 1072 и 1092). Он также путешествовал в Мекку и Багдад прежде, чем возвратить в Nishapur. С его большими экспертными знаниями в анализе звезд он помог создавать обсерваторию и компилировать комплект астрономических таблиц на которой была основана новая календарная эра. Как таковой современная репутация KhayyamТs была как ученый. Научных работ он произвел некоторые все еще выживают. Он умирал 1131 Декабря, но снова некоторые историки дали другую дату: 1123.

время KhayyamТs были опасные из-за Saljuq Турков, которые завершали их просачивание Iran, Mesopotamia и Азии Незначительное, когда он был молодым и когда, он умирал им завершили их империю, протягивающуюся с Реки Oxus в Сирию. В этом бурном времени стих KhayyamТs дает считывателю значение логики и ясности. Стихотворения Rubaiyat Omar Khayyam являются четырех-разделять строфами, которые отображают затем спорный неверующий скептицизм и, были следовательно вероятными, чтобы распространить скрыто, анонимно и с некоторой значительной опасностью для их автора. Это отражается на первой ссылке этих стих под именем KhayyamТs было девяносто или около того годы после его смерти и затем только поносить автора для его зла и искажать ум. Причина этого и направление поэзии KhayyamТs было governmentТs неутомимая и сомнительная протекция религии. Блок Решения подобно Khayyam обнаруживал бы эту управляющую восстачу и не имеющий оправдания.

Форма Rubaiyat является Персидской структурой стихотворения известной для своей осмысленности. Каждая строфа или "rubaТi" содержит четыре строки с схемой рифмы AABA и - замкнутое устройство подуманное. Сначала и вторые строки каждое "rubaТi" настоящее утверждение некоторой сортировки; третий brings утверждение на своем zenith перед четвертыми задачами по центральном подуманном. Таким образом последовательность стих разъединяется но каждый завершен по своей сути, выразительный, красивый и простой. Вопросы попрошенные Khayyam не были новыми ровными затем. Они - универсальные вопросы но представленные на однозначно красивом и точном пути. Он представляет два контрастирующих зрения в Rubaiyat: на одной стороне - образы удовольствия и жизни (свет, вино, цветок, соловей, трава) и на другом смертельном и общем уничтожении (темнота, труп, пыль, вуаль). Khayyam Не Представляет никакое решение но взамен логическое решение жить в течение дня.

Английская версия является тем же самым Fitzgerald и - классический, верный и наилучшим образом-уважающее перевод, опубликованный сначала в 1868.

If

If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you;
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or, being lied about, don't deal in lies,
Or, being hated, don't give way to hating,
And yet don't look too good, nor talk too wise;

If you can dream - and not make dreams your master;
If you can think - and not make thoughts your aim;
If you can meet with triumph and disaster
And treat those two imposters just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to broken,
And stoop and build 'em up with wornout tools;

If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breath a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on";

If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with kings - nor lose the common touch;
If neither foes nor loving friends can hurt you;
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run -
Yours is the Earth and everything that's in it,
And - which is more - you'll be a Man my son!

лень болше переводить