Вот что говорит Иосиф Петроградский в своем письме архимандриту Льву Егорову:

"... Погодите, придет, мы надеемся, время, когда будем говорить о наших событиях и перед Судом. И кто тогда будет более обвиняемым, еще больший вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами ее, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митрополиту Сергию, а вы, ему послушные, идете за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовем Вас и укрепляем Ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами ее святой независимости, выявляющейся сейчас в ее святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства и лживых компромиссов и предательства интересов ее — интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью.

Ужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вашей дилемме: "снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь митрополиту Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви". Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию — борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеется любая ленинградская старуха!...

...Итак, дорогой отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы св. правил в понятном каждому смысле и без толкователей* и что во всяком случае этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, непредусмотренных никакими толкованиями и правилами. Не судите же меня так строго и четко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а попросту говоря — введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении жизни церковной участники — не одни только верхушки, а все тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя митрополит Сергий далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина. Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине "Христос указал нам еще один новый путь: да любите друг друга", каковый путь, по-видимому, Вы считаете мной упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напомню, отче, дивное заключение митрополита Филарета в слове о любви к врагам: "Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша". Аминь (Т. 1. С. 285. Слово в нед. 19 по Пятидесятнице. Ср. еще Апостола любви 2 Ин. I, 10-11).

Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осужденную собором; против этого возражают, что деяния митрополита Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, единой, святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать. И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, — ее свободу и достоинство. Что вреднее: еретик или убийца?

Да не утратим по малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию свою Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков (8-е правило III Вселенского Собора).


Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. Т. 2, стр. 6-8