316:
Говоря о болгаро-македонских языковых отношениях, надо отметить, что, по нашему наблюдению, почти все местоимения в македонском литературном языке и сегодня не отличаются от болгарских (но при этом очень многие существенно разнятся с сербскими). Даже между литературным сербским языком и его южным призренско-тимокским диалектом местоимения отличаются в заметно большей степени, чем между болгарским и македонским, хотя призренско-тимокский диалект никто не считает отдельным языком. А ведь местоимения – один из важнейших элементов языка, и они очень редко заимствуются (см. об этом: Майтинская 1969). Тем не менее до сих пор очень многие сербские политики и публицисты игнорируют все факты о македонском языке (или просто ничего о них не знают) и продолжают считать Македонию старой сербской землей, которую необходимо вернуть под контроль Сербии только на том основании, что когда-то она входила в состав сербского государства и в г. Скопье была перенесена его столица.

Особенно на этом настаивают высокорелигиозные сербы. Например, православный публицист Ранко Гойкович в своих работах пытается убедить читателей, что македонский язык – диалект сербского, а македонцы в своем большинстве – часть сербского народа, не приводя при этом ни одного серьезного лингвистического доказательства и основываясь только на наличии в Македонии церквей и монастырей, построенных средневековыми сербскими властями, и на своей уверенности, что царь Душан не мог перенести свою столицу в город, где проживали несербы (Гойкович 2013).

317:
Еще один православный публицист, Ненад Благоевич, также без каких либо научных доказательств пишет о Македонии как о Южной Сербии, которую сербы имели полное право «освободить» в 1912 г., и при этом говорит о болгарах в крайне оскорбительной манере, совершенно недопустимой в публицистике, например: «звери», «монстры», «кровопийцы», которые, как он предполагает, из-за своего неславянского происхождения «в своем большинстве никогда не были готовы искренне впустить православие в свои души, иначе никогда не могли бы совершать такие зверства, какие совершали» (Благојевић 2017а; 2017б).

Сербский священник и публицист Владимир Димитриевич приводит целый ряд доказательств, что Македония – все-таки сербская земля (характерно, что среди них нет ни одного лингвистического аргумента [Димитријевић 2013]), но они легко опровергаются фактами о болгарском самосознании македонцев в прошлом и явно болгарском характере исконных элементов их языка. Уже упоминавшийся М. Обрадович в своем интервью заявил: «Естественно, что Македония – сербская земля. Ведь Македония – вековая колыбель не только сербского народа, но даже и славянской письменности. Македония – это Южная Сербия» (YouTube 2013b).

Сербский епископ Македонии Николай (Велимирович), занимавший эту должность в 1920–1936 гг., также утверждал о сербском характере жителей этой территории, о праве Сербии на Македонию и несостоятельности болгарских претензий на нее, при этом игнорируя лингвистические данные (хоть он и выучил македонский язык для общения с местными жителями) и приводя в качестве доказательства ее сербского характера наличие многочисленных церквей и монастырей, построенных средневековыми сербскими правителями в Македонии (Велимировић 2001), хотя очевидно, что они появились там только в результате сербского завоевания.

Сербский патриарх Павел (1914–2009 гг.) заявил, что Сербская православная церковь восстановила свою Охридскую архиепископию, чтобы снова ввести канонический порядок и нормы среди верующего населения Македонии (B92 2004), хотя традиционной для них исторически является Болгарская православная церковь [7].

318:
Историк Радован Дамьянович, основываясь на одном лишь критерии взаимопонимания, относит македонский язык к сербским говорам, а македонцев называет частью сербского народа и говорит, что Сербии надо официально назвать Македонию «единственно возможным» именем – Южная Сербия (Дамјановић 2017).

Конечно же, такой антинаучный подход крайне непродуктивен и только создает проблемы в сербско-болгарских и сербскомакедонских отношениях [8]. Среди более ранних подобного рода авторов надо упомянуть сербского лингвиста Александра Белича, который в начале ХХ в. в русле тогдашней сербской политики заявил, что при заселении славянами Балкан в VI–VII вв. в Македонию пришли сербы, двигаясь при этом через центр и юг Албании, и открыто провозгласил македонский язык диалектом сербского. Но из-за откровенной ненаучности этого утверждения он был вынужден ссылаться на какие-то совершенно несущественные лингвистические признаки и даже явные заимствования из сербского, которые при любом серьезном анализе, направленном на установление родства языков, нельзя принимать в расчет. Российский ученый Афанасий Селищев, который провел тщательный анализ всех македонских говоров, смог полностью разбить доводы А. Белича и доказать, что предки македонцев еще при переселении на Балканы пришли туда как часть болгарского народа, а не сербского (что хорошо подтверждается языковыми данными в македонских письменных памятниках начиная с IX в., которые четко свидетельствуют о болгарском характере местного языка); сербы в то время просто не могли заселить Македонию из-за географических особенностей местности и совсем иного направления их колонизационного движения, на что указывает отсутствие каких-то следов сербского 319: языка в албанской топонимии и албанском языке Центральной и Южной Албании, который зато изобилует болгарскими заимствованиями из раннесредневекового периода, проникшими туда с востока – из Македонии (Селищев 1979).