Джидду Кришнамурти
"Страх"
(отрывок из книги "Полет Орла")
Большинство из нас пойманы в сеть физических и психологических привычек. Некоторые из нас осознают это, другие — нет. Если человек осознаёт эти привычки, возможно ли для него мгновенно избавиться от какой-то из них, а не продолжать следовать ей многие месяцы и годы? Осознавая какую-то конкретную привычку, возможно ли покончить с ней без всякого усилия, борьбы, отбросить её немедленно, — привычку курить или особым образом трясти головой, свою обычную улыбку или любую другую из множества присущих человеку привычек? Можно ли без малейшей формы сопротивления или контроля осознавать, скажем, свою привычку к бесконечной пустой болтовне, вечному беспокойству ума, и наблюдением положить этому конец — легко, без усилий, мгновенно? С этим связано несколько обстоятельств — и прежде всего, понимание того, что борьба против чего бы то ни было, например, против какой-то привычки, формирует сопротивление этой привычке. Но выясняется, что сопротивление в любой форме только умножает конфликт. Сопротивляясь привычке, подавляя её, борясь с ней, человек растрачивает в борьбе и в контроле ту самую энергию, которая так необходима для понимания этой привычки. В это включено также ещё одно: считается, что этот процесс должен протекать во времени и от любой конкретной привычки следует избавляться постепенно, через подавление или отвыкание.
С одной стороны, мы привыкли считать, что единственная возможность избавиться от привычки — сопротивляться ей, развивать противоположную привычку; с другой стороны, мы считаем, что сделать это можно только постепенно, в течение некоторого времени. Но если человек действительно исследует это, он видит, что любая форма сопротивления приводит к развитию дальнейших конфликтов и что время, сколько бы дней, недель или лет мы этим ни занимались, в действительности не приводит к концу привычки; поэтому мы спрашиваем, возможно ли избавиться от привычки без сопротивления ей и без участия времени — избавиться немедленно?
Чтобы быть свободным от страха, требуется не сопротивление страху в течение какого-то времени — нужна энергия, способная встретить эту привычку и немедленно её уничтожить: это и есть внимание. Внимание — сама суть всякой энергии. Эта энергия внимания есть свобода.
Сопричастность важнее передачи информации. Передача информации словесна, сопричастность — нет. Два человека, хорошо знающие друг друга, полностью, мгновенно понимают друг друга без всяких слов, так как между ними установилась определённая форма связи, общения. Когда мы имеем дело с таким сложным вопросом, каким является проблема страха, требуются и сопричастность, и словесное общение. Иначе мы не действуем вместе. Итак, сказав всё необходимое, давайте рассмотрим проблему страха.
Итак, мы не говорим о том, чтобы быть свободными от страха. Свобода от чего-то — не свобода. Таким образом, дело не в том, что нужно быть свободным от страха или сопротивляться ему. Важно понять всю природу и структуру страха, понять страх — то есть узнать его, наблюдать его, войти с ним в непосредственный контакт. Мы обязаны познать страх, а не учиться, как его избегать.
Обычно же считается, что познание предполагает накопление знаний о чём-то; если человек хочет выучить итальянский язык, он должен накапливать знание слов и их значений, грамматических и стилистических правил и так далее; накопив такие знания, он способен говорить по-итальянски. То есть имеет место процесс накопления знаний, приводящий впоследствии к действию; и в этот процесс вовлечено время. Мы же говорим, что подобное накопление не есть познание. Познание — всегда активное настоящее, а не результат накопленного ранее знания. Познание — процесс, действие, которое всегда происходит в настоящем. Большинство же из нас привыкло к идее, что прежде всего надо накопить информацию, знание, опыт, а уже исходя из них действовать. Мы говорим нечто совершенно иное. Знание — всегда в прошлом, и когда вы действуете, прошлое определяет это действие.
Мы говорим, что познание — в самом действии, и потому оно не может быть накоплением в виде знания.
Существуют не только сознательные страхи, есть также страхи, скрытые в глубинах психики, в глубинных пластах ума. Можно иметь дело с сознательными страхами, но страхи глубокие, замаскированные, не так просты. Как выявить эти подсознательные, глубинные, скрытые страхи? Может ли сознательный ум это сделать? Может ли сознательный ум с его активной мыслью снять покров с подсознательного, тайного? (Мы используем слово "подсознательный" не в его специальном смысле: что не осознаётся, о чём не знают, что в скрытых пластах — вот и всё.) Может ли сознательный ум — ум, приученный приспосабливаться ради выживания, приученный согласовываться с имеющимися обстоятельствами, — вы знаете сознательный ум, как он ловок, изощрён, — может ли сознательный ум раскрыть всё содержание подсознания? Не думаю, что он может это. Ум способен раскрыть какой-нибудь пласт, который он истолкует в соответствии со своей обусловленностью. Но само это истолкование ещё больше обуславливает сознательный ум, так что он становится ещё менее способным исследовать следующий пласт полностью.
Сознательный анализ бессознательного — это не выход. Ум, видящий это, говорит сам себе: "Я не буду больше анализировать, я вижу бесполезность этого"; "я не буду больше сопротивляться страху". Понимаете, что происходит с умом? Когда он отбрасывает традиционный подход, подход анализа, сопротивление, время, что происходит с самим умом? Он становится необыкновенно острым. Ум становится, благодаря необходимости наблюдения, необыкновенно интенсивным, острым, живым. Он спрашивает: существует ли иной подход к проблеме раскрытия своего содержания, всего минувшего, памяти расы и семьи, груза культурной и религиозной традиции, продукта двух тысяч или десяти тысяч лет? Может ли ум быть свободным от всего этого, отбросить всё это и тем самым отбросить весь свой страх? Итак, передо мной проблема, эту проблему острый ум — ум, отбросивший все виды анализа, необходимо требующего времени, и потому не имеющий для себя завтра, — должен разрешить окончательно, сейчас. Следовательно, никакого идеала нет; нет вопроса о будущем, говорящего: "Я буду свободен от этого". Значит теперь ум находится в состоянии полного внимания. Он более не убегает, он более не придумывает время как способ решения проблемы, он более не применяет анализ, не сопротивляется. Следовательно, сам ум имеет совершенно новое качество.
Париж, 13 апреля 1969
"Нещата трябва да са възможно най-прости, но не повече." Айнщайн
|